В ночи отдаленная песнь озорного ручья окропит одинокому страннику губы,
Тропой серебристой звенящей его приведет к подножью утеса,
Где светит окном одинокая башня...
Вздыхает чуть слышно в ночи усталая пашня...
Канун Беллетейна и звезды танцуют...
Предчувствие срока, присутствие Бога.


В твоих волосах искупался закат, в глазах твоих плеск волны.
Свидетелем станет скала Эйстеннахт двум клятвам в лучах луны.
Родительский дом, где не все еще спят, мигнул огоньком тебе вслед.
От холода дикой скалы Эйстеннахт укрыл нас мой клетчатый плед.


До стен дома труден был путь от гнезд повелителей гор,
Для нас же двоих станет легче чуть-чуть дорога на Каламор.
И братьев твоих, и седого отца, что крови моей был бы рад,
Обманут, соединив наши сердца, туманы скалы Эйстеннахт.


Мы ранней порою открыли глаза - туман не явился на зов.
Зато к нам по морю плывут паруса и пара драконьих голов.
Не стали мы ждать, когда море утрат вдруг плюнет стальною волной
И мирный твой дом под скалой Эйстеннахт помчались будить войной.


Но только вступили с тобой на порог, как краткую звонкую речь
Сказал не отец твой и не Господь Бог, а длинный отцовский меч.
Я пал на пороге назад головой, и мой остановленный взгляд
Застыл на грабителях, дикой толпой бегущих из-за Эйстеннахт.


Брат твоего отца вел воинов в бой, [?]
Мы, милая, вновь повстречались с тобой, но только не среди живых.
Ликует июньское солнце и вновь трава зеленеет в горах,
Но зелень нескоро еще скроет кровь на склонах скалы Эйстеннахт.