(посвящение В. Высоцкому,
Вернее его роли, которую он
Сыграл и в жизни, и в театре)


Не знать бы мне, с какой сорвусь струны,
Земную жизнь пройдя за середину.
Не спутать роль с преданьем старины
И шепот музы с песнями иридий.


Быть иль не быть? Кто зеркало унес?
Мы сквозь него так быстро пробегали,
Что сам собой решается вопрос,
И псы у ног выкатывают факел.


Зачем в песке прокладываем брод?
Теряем весла, прячемся от ружей,
Когда везде достанет и сгниет
Из главной башни главное оружье.


Где мы сейчас, уже не разглядишь.
Куда наш парус призраки задули?
Ревела буря. Гром. Шумел камыш.
Рыдала мышь, и все деревья гнулись!


Теперь кругом -- великая стена,
И снег идет в холодном нашем храме.
И тишина. Ты слышишь, тишина
На много миль звенит под куполами.


Не может быть! Ужели не во сне
Свои мечты урезали по пояс?
И уловили истину в вине,
Чтобы потом начать великий поиск.


Но нет. Нигде нам не открылась дверь,
Хотя мы шли, сворачивая горы.
Чтобы от нас не скрылась наша цель,
Мы даже на ночь не снимали шоры.


Всегда в тебе величия заря,
Кого б твой луч не осветил за нами.
Ударит щит. И Дания моя
Пошлет данайцев с братскими дарами.


Века... Века -- о ближнем, о любви.
Кресты на грудь, и камни на пророков.
Вот потому здесь храмы -- на крови.
И ни на чем другом стоять не могут!


Но чем, скажи, Горацио, связать
Всю эту жизнь, которая случилась?
И я напрасно мучаю тетрадь,
Залив в себя дешевые чернила.


И правды нет. Лишь музыка права.
За то, что ей одной служу упорно,
С таких глубин открыла мне слова,
Что
3126
наверху они мне рвали горло!


Оставь, оставь, Офелия, глоток!
Горит язык, вытаскивая слово.
Так далеко унес тебя поток.
И мне его не вычерпать шеломом.


Все канет в нем, и говор наших лир,
И всей Европы призраки и вещи.
Я за тобой на скандинавский мир.
Одним безумьем -- больше или меньше.


Я вижу всех, кто выйдет эту роль
Сыграть всерьез, того еще не зная,
Что их судьбу и злую нашу боль
Одним безумьем я соединяю.


Вот гул затих. Я вышел на помост.
И мне в слезах внимают фарисеи.
И свет софитов бьет меня насквозь.
И от него вокруг еще темнее.


Да, я хотел сказать: -- Остановись,
Покуда сам не ощутил всей кожей,
Как дорога, как дорога нам жизнь,
Когда открыл, что истина дороже;


Что каждый шаг записан, как стрела;
Где небеса свои оставят знаки,
Там высоко натянута струна,
И предо мной великий лист бумаги.


Глухая ночь течет за край листа.
Святые спят. Пустыни внемлют Богу.
Над головой колеблется звезда.
И я один ступаю на дорогу...