Я уже заскучал по столице,
А прошло-то всего три недели,
По озябшим прохожим, по лицам,
По которым скучается мне.
Возвращаться пора, как из плена,
И гадать - с кем же первым напиться,
По разводам метрополитена,
По большой разноцветной руке.


Там сейчас после Нового Года
Тополя в заграничных гирляндах,
И расщедрилась мама-природа
Так, что снег бесконтрольно летит,
И крещенские злятся метели,
И такая стоит непогода,
Что гаишники окоченели,
И полгорода в пробках стоит.


И кто-то пишет рукой согретой
На замороженном троллейбусном стекле:
"Крепитесь, люди, скоро лето!"
И всем от этого становится теплей.


И когда через несколько суток,
Поборов и пространство, и время,
Мы проткнем Шереметьевский сумрак
И опустимся в море огней,
Я по милой земле прошагаю,
Потеряв свой последний рассудок,
И конечно еще прочитаю
Эту надпись в сиреневой мгле,


Что так любезно была прогрета
На замороженном троллейбусном стекле:
"Крепитесь, люди, скоро лето!"
И мне в который раз покажется теплей.


И душа, словно льдины, отчалит
В дрейф по старым дворам и по кухням,
К тем, с которыми в самом начале
Мы не ждали, что тронется лед,
И на мелкие зайчики солнца
Разобьются все наши печали,
И с добрейшей улыбкой японца
Круглолицее лето придет.


Когда на сердце покоя нету, |
Когда оно промозглым днем чего-то ждет: |
"Крепитесь люди, скоро лето!" |
К нам наше лето обязательно придет! | 2 раза