Мой голос тих. Я отыскал слова
В пустых зрачках полночного покоя.
Божественно пуста моя глава,
И вне меня - безмолвие пустое.


Скажи, я прав, ведь эта пустота
И есть начало верного служенья,
И будет свет, и будет наполненье,
И вспыхнет Роза на груди Креста?


...Но нет ответа. Тянется покой,
И кажется - следит за мной Другой,
Внимательно и строго ожиданье,


И я уже на грани естества,
И с губ моих срываются слова,
Равновеликие холодному молчанью...


***


Равновеликие холодному молчанью
Струились реки посреди равнин.
Я плыл по рекам, но не дал названья
Ни берегу, ни камню средь стремнин.


Я проходил. Я рекам был свидетель,
Я знал завет - не выносить суда,
И я не осквернил вопросом рта
И ничего сужденьем не отметил.


Лишь дельты вид мне отомкнул уста,
Я закричал, и гулко пустота,
Слова мои разбив об острова,


Откликнулась бездонным, тяжким эхом...
Я слышал крик, и понимал со смехом -
Слова мертвы. Моя душа мертва.


***


Слова мертвы. Душа моя мертва
Я сон, я брег арктическою моря.
И тело, смертно жаждущее рва,
Скрутило в узел судорогой горя.


Но там, на дне, у ключевых глубин,
Я ощущаю слабое биенье,
Сквозь сон мне тускло грезится рожденье
Иных, пока неведомых вершин.


Я жду сквозь боль, так исступленно жду,
Когда рассвет предел положит льду,
Когда мой дух вернется из скитанья...


До тканей сердца мглою поражен -
Я полон исполнением времен,
Я не ищу пред Небом оправданья.


***


Я не ищу пред Небом оправданья,
Я начинаю призрачный разбег
В священной эпилепсии камланья
Нетопырем кружусь над гладью рек.


Я проницаю горы и лощины,
Я различаю сущности стихий,
Схлестнувшиеся в танце теургии
И каждый миг являющие Сына...


Се, время правды. Суть обнажена,
И льется в полночь полная Луна,
И плоть моя не властна надо мной,


И пламя звезд, сквозь призму вечных вод
Пронзает ночь и дарит мне полет
Над опьяненной ливнями Землей:


***


Над опьяненной ливнями землей
Царят седые призраки тумана,
И вечер тих настолько, что порой
Я слышу плач далекой флейты Пана.


Бреду рекой, по горло в тростниках,
Сам плачу от покоя и бессилья,
А лунный свет лежит епитрахилью
В крестах поденок на моих плечах.


И ветви ив касаются волны,
И каждое мгновенье тишины
Стремительно, как тень бегущей лани.


И, преломлен речною глубиной,
По темным водам шествует за мной
Агат Луны - томительно туманен...


***


Агат Луны, томительно-туманен
Скользит по перьям черного орла,
Что распростер, от грани и до грани
Над миром исполинские крыла.


И отражает аспидная влага
Ночных озер, плывущих подо мной,
Свет облаков, пронизанных Луной,
И Млечный Путь в кристаллах Зодиака.


За мглою гор, за лезвием хребта
Легла реки хрустальная черта,
Чуть видимы огни в далеком стане.


И луч звезды, подобный нити льда,
Влачит меня неведомо куда
На тонком и мерцающем аркане...


***


На тонком и мерцающем аркане
Мой дух печально следует за мной.
Мне не коснуться прободенной длани
Цветком стигмата вспыхнувшей рукой


Мне не подняться в огненном потоке
К пределам света, к сердцу бытия,
Мой путь бесплоден, словно лития
В устах давно забывшего о Боге.


Я тот, кто умирает на пороге,
Мне не принять в сияющем чертоге
Одежды, что струятся белизной.


Вдали дорог, стремящихся к вершине,
Меня по сердца выжженной пустыне
Полночный ветер водит за собой...


***


Полночный ветер водит за собой
Скитающихся пленников забвенья,
Чей горний взлет преодолен Луной
И преломлен в потоках сновиденья.


Мой Бог! Ужель и мне предрешено
Носить в веках, подобием надкрылий
Камзол в узорах бражников и лилий
И пить больное лунное вино?..


...Мерцает край магического круга,
Я созерцаю черный ветер Юга,
Проколотый Полярною Звездой.


И, растворяясь в ливнях Лейванаха (*),
На грани озарения и страха
Я как дитя, играю пустотой...


(*) - Лейванах - Ангел Лунного Света


***


Я, как дитя, играю пустотой,
Взметнувшейся к пределам осознанья,
Моя душа жемчужною волной
Скользит над океаном мирозданья.


И в этот миг, до корневых глубин
Я постигаю сущность соответствий,
Зависимость причины от последствий
И торжество последствий вне причин.


Я посвящен. Я принял взгляд извне.
Так зеркало, уснувшее на дне,
В себя приемлет отблеск ледяной


Склонившейся над бездною печальной
Планеты снов, чей лик пронизан тайной,
Струящейся за каждою чертой...


***


Струящейся за каждою чертой
Сферических взаимоотражений,
Совокупившей бездну с высотой,
Триумф побед с позором поражений.


Единой, Верной, Внутривременной
Предмирной, Сильной, Славной, Милосердной
Немыслимой, Возлюбленной, Безмерной
Предельной, Полной, Явственной, Пустой -


Греми, моя хвалебная мольба!
Ты есть премудрость корня и плода,
Премудрость сердцевины и убранства,


Я прозреваю Твой священный лик
За каждым стеблем, что к земле приник,
За каждой гранью зримого пространства!..


***


За каждой гранью зримого пространства
Проявлен полдень. Властвует покой,
Лишь кружево стремительного танца
Стрекозы расплетают над рекой.


Да в дебрях стрелолиста и осоки
Запутался безвольный ветерок...
Приостановлен времени поток,
Безмолвствуют Начала и Итоги.


Я нежусь на прогретом мелководье,
Отпущены стремления поводья,
И я - лишь часть полуденной поры.


И нет во мне ни памяти, ни речи,
Я вырвал корень всех противоречий.
Я отворил в себе исток игры.


***


Я отворил в себе исток игры.
Мне ведомо Акации цветенье.
Моя ладонь слепящие дары
Приемлет в знак повторного рожденья.


Я - император муравьиных львов,
Я прорекаю облакам, и птицам,
Ликует звоном на моих ключицах
Цепь времени со звеньями веков.


Гремят литавры, бубны и тимпаны,
К моим стопам склоняются тюльпаны,
Сплетаясь в бесконечные ковры.


Я - кесарь Солнца, трав и междуречий
Я произнес Глагол Семи Наречий
Я властен жечь и созидать миры...


***


Я властен жечь и созидать миры,
Бессилен отказаться от творенья.
Я предпочел безмолвию - порыв,
Безумство сна - святыне пробужденья.


Я был в приделе, я стоял у Врат,
Но, ослеплен последним предстояньем,
Низринулся тропою состраданья
И воплотил в себе кромешный Ад.


Я слышал речи выше немоты,
Я наблюдал как падают цветы,
Но утерял ключи добропризнанства,


И се, опять гряду юдолью мук
И не стремлюсь покинуть этот круг.
Я различил в движенье постоянство.


***


Я различил в движенье постоянство:
Так в древний путь вливаются следы,
Так странствуют взыскующие Царства
Дорогами священной простоты.


Теперь я вижу только то, что вижу,
И знаю только то, что знал всегда -
Реки не остановят невода,
Утерян смысл понятий "дальше", "ближе":


Я повторяю, говоря иное,
Я двигаюсь как остаюсь в покое,
Забыта цель и потому права.


Я тот, кто отвечает на вопросы,
Моя рука спокойно держит посох,
Мой голос тих - я отыскал слова.