Мне, как сказку, приговор читал судья,
А за окнами вовсю февраль свистел,
Говорил, что подрасстрельная статья
Мне начертит номерочек на кресте.


И я был с ним откровенен и на "ты",
Он под стол пешком ходил, когда я пел.
Я прошел уже Лубянку и Кресты,
Когда он за школьной партою сидел.


Я с пеленок знал понятия в делах
И с ворами я законными дружил.
Меня мама на этапе родила,
Когда батю в хате опер уложил.


Покажите мне такие города,
Те селения, в которых не бывал.
Ну, покажите мне - где не был никогда,
Где не дрался, где не пел, не воровал.


Я менял, как карты, женщин и дома,
А по-пьянке за себя не отвечал,
И по мне частенько плакала тюрьма,
Так и я, бывало, сам по ней скучал.


И столыпинский, прицепленный в хвосте,
Поджидает полуночный воронок,
И судья мне, как художник на холсте,
Вырисовывал последний в жизни срок.


И родная, вся в брильянтах и слезах,
До машины провожает, как всегда.
Я к тебе еще вернусь, какой базар,
Если вышку поменяют на года!


Мне, как сказку, приговор читал судья,
А за окнами вовсю февраль свистел,
Говорил, что подрасстрельная статья
Мне начертит номерочек на кресте.