Все свое время я ношу всегда с собой.
То, что не видно глазами, для меня уже мир иной.
В моем пространстве все живущие единицы
Имеют имя, назначение, пол и лица.


У каждого есть путевка в жизнь и свои права,
И каждый въедет во двор и свалит в траву дрова.
Я пишу на горячем столе, иссяк мой невинный листок.
Солдат в отпуску - рубаха из порток.


Здесь прошлое с будущим не разграничено четко,
И в левом ухе "техно", а в правом еще чечетка.
И время Вселенной в моем словаре - очень личное дело.
Смотри, спотыкаюсь я весь, а падает только тело.


И хотя мы живем уже после того, как родился Христос,
Я знаю любой ответ, пока не звучит вопрос.
И все время путаю, где Запад, где Восток.
Солдат в отпуску - рубаха из порток.


И я всегда готов сказать филиппинское "Здрасьте".
Поймет лишь тот, у кого вместо среднего уха - плод страсти.
Я сегодня думал, когда разглаживал утром постель:
Я не профессионал, а только люби - тире - тель.


И каков бы ни был искус: мед, пиво, вино по усам,
Но если знать хочешь истинный вкус - попробуй сам.
Река - это сразу все: дельта, рукав, исток,
А солдат в отпуску - рубаха из порток.


Моя пунктуальность - как на душу Бог положит.
И с каждым мгновением я другой, а тот, что был, уже прожит.
Пройду через каждую карту, почувствую каждую руну,
Где-то правда от Троцкого, где-то правдивая ложь Камерона.


Возьму одиннадцать слов, и все означают "холод",
А в каждой газете мне пишут, что я молодой - и я молод.
И в который раз по мне пройдет этот дикий ток.
А солдат в отпуску - рубаха из порток.


И зада нет: повернувшись назад, я смотрю вперед.
И, наверное, нет такой стрелки, которая, двигаясь, врет.
Моя лошадь - яблоня, роняющая плоды в пыль,
Когда я совсем не думаю, а будущее уже быль.


И чтобы попасть в "десятку", я подхожу в упор.
Что может быть лучше "десятки" - привет тебе, Пифагор!
Я все время мажу, а мне кричат: "Молоток!"
Солдат в отпуску - рубаха из порток.